Среди собственных произведений, представленных на выставке в Московской галерее Гари Татинцяна, американский дизайнер Карим Рашид выглядел еще одним экспонатом. По крайней мере его малиновый костюм отлично гармонировал с разноцветными скульптурными объектами, которые специальный корреспондент «Известий» Ирина Мак, зная о страсти Рашида к необычной мебели, ошибочно приняла за стулья.

известия: Неужели они не несут никакого утилитарного смысла?

Эти — нет. Эти объекты — их 50, я назвал их «оскос» — как бы части человеческого организма. Но в то же время они абсолютно асексуальны. И, кстати, материал, из которых они сделаны, неизвестен. Поэтому они такие необычные. Неизвестен в том смысле, что ты не можешь понять, что это такое. Вот вы смотрите на них, что вы думаете, что вам кажется?

известия: Я думаю, что это или металл, или пластик, или папье-маше.

Это комбинация всего, что вы перечислили. Эти объекты символизируют для меня искусственный мир или то, что я называю искусственной природой. И мне кажется, что искусственное в последнее время становится естественным — то есть нам не следует больше разделять искусственные материалы и природные. Как не следует и отделять технологическое от человеческого.

известия: Вы упомянули об объектах, напоминающих части человеческого организма. И я вспомнила ваши ковры с рисунком, напоминающим схематичное изображение процесса деления клетки. Вы это и имели в виду?

Вы так решили, правда? Нет. Но мне нравится ваше объяснение — можно сказать и так. В дизайне есть один очень важный момент: объект надо рассматривать достаточно абстрактно, чтобы у людей была свобода интерпретации. Видите, напротив нас на рисунке такие маленькие золотые штучки? Вот в этих золотых штучках и заключается красота абстракции.

известия: Вы постоянно занимаетесь поиском новых материалов. Но тем не менее — делаете ли вы что-то из дерева?

Когда я впервые в жизни занимался дизайном ресторана, я все сделал только из дерева. Но выглядит этот ресторан так, как будто он из XXII века.

известия: То есть дерево не похоже само на себя?

Почему — там все нормально, и дерево красиво. Я ничего против него не имею. Но мы должны избавиться от каких-то априорных мнений о материале. В пятидесятые годы французский философ Ролан Барт написал книгу, в которой говорил о том, что нам давно пора перестать считать дерево — теплым, лед — холодным. Что нам нужно избавиться от стереотипов.

известия: Окружаете ли вы себя в жизни хотя бы какими-то старыми вещами?

Самая старая вещь, которая есть в моей жизни, это стереосистема шведской фирмы Bang & Olufsen, купленная мной в 1976 году. Я стараюсь не жить с вещами, которые старше пяти лет. Видите ли, я — сторонник философии, которая называется «складывать, вычитая». Если я что-то приношу в дом, я должен от чего-то подобного избавиться. Так я живу последние восемь лет. Так что если я покупаю пару носков — я выбрасываю пару носков. И если я покупаю кресло — я выбрасываю кресло. У меня есть одна кредитная карточка. Я все делаю в цифровом формате. У меня нет дисков. У меня нет книг.

известия: Даже альбомов? Вы же художник.

И ни одного альбома. Когда-то у меня дома было 20 тысяч пластинок, потому что в семидесятые я был диджеем. Теперь вся моя музыка, как и все фильмы в моем доме, — в цифровом формате. У меня есть один винчестер на 300 гигабайт, и больше мне ничего не нужно.

известия: А если с ним что-то случится?

Ну, ничего. А если у вас разрушится дом и сгорят ваши книги? В жизни нет ничего постоянного, и мне наплевать на материальные вещи. Есть только две вещи, которые я ценю в жизни, — искусство и человек.

известия: Человеку свойственно хотеть излишеств. Те люди, которые становятся вашими заказчиками, если вы делаете для них дизайн ресторана, отеля или квартиры, идут ли они на все ваши условия? Или они с вами спорят? Я спрашиваю, потому что вспомнила историю о Джорджио Армани, которому вы предложили оформить бутик без единой вешалки — оставить только дефиле на экране, чтобы клиенты выбирали, глядя на манекенщиц, а потом домой им привозили вещи на примерку. И он отказался.

Так обычно и бывает: если в чем-то заказчик со мной принципиально не согласен, я просто прекращаю на него работать. Но вообще мы говорим, обсуждаем, идем оба на какие-то компромиссы.

известия: Глядя на вас, не скажешь, что вы готовы изменить свое мнение.

Почему? Я считаю, что, если ты хочешь работать дизайнером, ты должен уметь идти на компромисс.

известия: Вы исповедуете так называемый чувственный минимализм, который сами же и изобрели. Как бы вы сформулировали его принципы?

Чувственный минимализм — это не философия и не дидактика. Вообще минимализм — это стиль, создающий представление об идеальной форме. Например, об идеальном прямоугольнике или идеальном шаре. Идея чувственности имеет отношение в данном случае к редукции органической формы, естественной для человека и приятной ему. И такую форму может иметь любой предмет.

Я считаю, что как человеческие существа мы можем сопереживать любой вещи, если она имеет такую аморфную, мягкую форму. То есть в жизни надо стремиться к редукции. Иметь не слишком много, но то, что имеешь, должно быть физически и интеллектуально вам приятно.

известия: Правильно ли я понимаю, что материалы могут быть какими угодно — природными, искусственными, но форма должна быть естественной?

Да, и согласитесь, это же действительно хорошо.

известия: Как вы думаете, почему минимализм — я имею в виду обычный, скудный и «бесчувственный» — постепенно выходит из моды?

Он выходит из моды? Я этого не заметил. В любом случае все, что я сейчас вижу, все то, что называется современным дизайном и более чем актуально, в той или иной степени можно отнести к минимализму. И его сегодня больше, чем чего-либо еще. Но с минимализмом предельным, доведенным до абсолюта действительно очень трудно жить.

известия: Может быть, поэтому люди все чаще оглядываются в прошлое и поэтому возвращается мода на старые стили, прежде всего на ар деко?

Разве? Я не хочу об этом даже думать — о том, что можно что-то взять из прошлого. Это было, возможно, но это ушло, и ушло навсегда. Зачем же возвращать — сейчас другая жизнь. Вот у вас в руках цифровой диктофон. И наверняка у вас есть мобильный телефон. И у меня есть. И мы с вами ездим на современных автомобилях. Но почему тогда в жизни, дома нас должно окружать ар деко? Это неправильно.

известия: Но как же тогда нам относиться к старому искусству — выбросить на помойку?

Если это искусство, то и относиться к этому надо, как к искусству. Можно сходить в музей и посмотреть. Но мы говорим не об искусстве, а о жизни, о доме, об интерьерах. А я убежден, что в XXI веке нас должны окружать современные нам вещи и материалы.

известия: Когда-то вам в числе нескольких самых известных дизайнеров был заказан коктейльный бокал для джина Bombay Sapphire.

Кажется, это было семь лет назад. И теперь я периодически возглавляю жюри Bombay Sapphire Design Glass Competition — конкурса молодых дизайнеров в Милане.

известия: Я знаю, что в этом году этот конкурс выиграли два российских дизайнера. Как вы оцениваете их работу?

Боюсь, я ее не помню — в этом году я не сидел в жюри. Хотя некоторые работы я видел... Вы не напомните мне, какой формы этот бокал?

известия: Вполне классической.

Тогда — нет. Я ненавижу это слово — «классика». Я хочу, чтобы оно исчезло навсегда. Еще я хочу, чтобы исчезло слово «массовость». Потому что речь должна всегда идти о человеке, а не о массе.

известия: Что еще должно исчезнуть?

Границы. И я хочу, чтобы не было рас. Давайте я вам приведу пример, и вы поймете, что я имею в виду. Один человек очень хотел, чтобы я сделал ему в Москве квартиру — хороший, современный интерьер. Но когда он узнал мое имя, он сказал: «Нет, извините, мы не работаем с азиатами».

известия: Это было впервые в вашей жизни?

Да. Впервые это сказали при мне вслух. Но наверняка многие так думали. Знаете ли, я ведь правда наполовину египтянин. Хотя ни слова не говорю по-арабски. Но это и неважно — я воспитывался в Риме, Монреале, Лондоне, Торонто, Нью-Йорке. У нас очень неправильные, идиотские стереотипы, пора от них освободиться — везде, и в России тоже.

известия: Вы думаете, здесь люди уже к этому готовы?

Конечно. Русские — потрясающие люди, и я считаю, что нужно просто думать больше о глобальных вещах, а не о чем-то узком, местном... Нужно понимать, что мы все — часть мира. Что мы - великие. И делать только то, что нам нравится.

известия: Вам, среди прочего, нравится делать еще и флаконы для духов. Я думаю, что знаменитый флакон-конус для L'eau d'Issey, придуманный вами, — может быть, самый выдающийся флакон для духов, созданный в последние четверть века. Какие духи будут следующими?

Их будет много. Я работаю сейчас для Davidoff, Carolina Herrera, Axe... Мне стыдно, но я не могу сейчас вспомнить всех.

известия: Если вы не можете вспомнить — как же вы успеваете все делать?

Я просто очень много работаю. И очень люблю это делать. Но один новый флакон я вам сейчас покажу: я только что его сделал, это новый Kenzo — Karyoko. Подержите его в руках — приятно?

известия: Не то слово: он напоминает по форме мыло. Я только не могу понять, из чего он сделан.

А вот этого я вам не скажу.