Интервью Рема Колхаса «Сноб.ру». 2010
Марина Хрусталева беседует с Ремом Колхасом, архитектором, главой бюро OMA (Нью-Йорк), куратором Института Медиа, архитектуры и дизайна Стрелка. 21 октября 2010
— Вы далеко не впервые в Москве, Вы бывали здесь много раз. Мы знаем, что Вы изучали русскую архитектуру и много раз говорили о том, как сильно она повлияла на Вас, особенно архитектура советского авангарда. Сейчас Вы являетесь куратором образовательной программы нового Института Стрелка. Можно сказать, что Вы знаете Москву, чувствуете ее достаточно глубоко.
— Да.
— Вы предложили для образовательной программы Стрелки пять основных тем, одна из них – сохранение наследия, и именно эту тему Вы решили преподавать сами. В этом году Вы сделали большую выставку ХРОНОХАОС в рамках Архитектурной Биеннале в Венеции, посвященную вопросам наследия. Так что Вы кажетесь подходящим экспертом, чтобы задать Вам эти вопросы:
Стоит ли сохранять архитектурное наследие Москвы? Это наш экономический ресурс, или же бессмысленный мусор? Может ли такая мировая столица как Москва, с девятью веками своей истории, с многочисленными слоями архитектурных эпох, развиваться благодаря наследию? Или же вопреки ему? Как Вы считаете?
— Я начал интересоваться наследием много лет назад, не просто потому, что я люблю старые вещи. Вы верно говорите, что наследие – неотъемлемое условие качества городской среды. Но я обнаружил, что профессия архитектора – очень странная вещь: или вы строите новое, или вы занимаетесь старым. Неожиданно выяснилось, что эти занятия находятся в подлинной оппозиции. Чем я сейчас занимаюсь – я пытаюсь понять, как эта оппозиция может прекратиться.
Если бы архитекторов учили взаимодействовать с городской средой, они стали бы гораздо более продуктивными и аутентичными. Наследие могло бы внести более весомый вклад в сегодняшнюю жизнь. По-моему, у слова «сохранять» есть два значения: «сберегать», но и «делать что-то не совсем частью нашей жизни», и это кажется не очень здоровым подходом. На самом деле, смыслом сохранения наследия должно стать ясное понимание, как позволить памятникам остаться живыми.
— Вы настоящий «гражданин мира», Вы много путешествуете, Вы написали книгу о мегаполисах. Не могли бы Вы сравнить Москву с другими столицами и сказать, насколько важно именно для Москвы заботиться о своем наследии? Является ли оно для Москвы важным ресурсом развития?
— Я не очень люблю выражение «гражданин мира», оно не совсем точное. Просто сейчас, может быть, впервые за всю историю архитектуры, нас, архитекторов, стали часто приглашать в разные города. И это дает нам возможность увидеть изнутри, какую роль играет прошлое в жизни каждого из этих городов, и обнаружить, что роль прошлого в разных местах различается невероятно.
Я могу сказать, что в Москве наследие не является частью осмысленной городской философии. Но в действительности это город, где каждый квадратный метр наполнен поистине поразительными вещами. И это не всегда поразительно красивые вещи, или поразительно изысканные вещи, или поразительно нежные. Но часто поражает уже то, каким образом эти разные вещи сосуществуют. Вчера мы были в доме Наркомфина и в гостинице «Украина», они почти соседи, но это совершенно разные миры. И я думаю, в этом суть уникальности Москвы – это настоящий каталог разных, совершенно разных миров: средневековый мир; мир 19 века – замечательные неоклассические особняки, мне они очень нравятся; сталинский мир; мир авангарда; мир современной коммерции. Эти миры действительно сосуществуют, взаимно вдохновляя друг друга; очевидно, что вам необходимо сберечь каждый фрагмент этой сложной вселенной.
— Можем ли мы назвать Москву живым музеем архитектуры?
— Слово «музей» и слово «живой», к сожалению, не всегда можно совместить. Я бы назвал Москву «плавильным котлом архитектуры», или «лабораторией архитектуры». Лаборатория – для меня это гораздо более верное слово, чем музей. Лаборатория, со всей ее жизненной активностью и со всей ее неопределенностью.
— Что бы Вы порекомендовали всем москвичам и новому руководству города от лица Форума М:Э.Р.?
— Я собираюсь провести здесь год, и этот год только начинается. Мне не очень легко сейчас давать точные формулировки и рекомендации. Но я бы сказал так. На протяжении последних десяти лет я видел, как деградировала Москва. Я надеюсь, что деградация сменится интеллектуальным подходом. Это было бы редкой удачей.
